Невероятные приключения параллельного импорта в России

Зачем нашей экономике зависеть от разрешения зарубежных производителей на продажу их товаров Поделиться

Государственная дума 21 июня приняла в третьем чтении законопроект, легализующий так называемый параллельный импорт товаров, но не всех, а лишь включенных в утверждаемый Минпромторгом перечень. Нет сомнений, что проект быстро получит одобрение Совета Федерации и будет подписан президентом.

Уверен, еще несколько месяцев назад мало кто слышал про параллельный импорт, и еще меньше людей знали, что это такое. Сегодня же мы постоянно о нем слышим, и многие верят, что в обозримой перспективе благодаря ему к нам вернутся товары, которые многие мировые бренды не хотят теперь продавать россиянам. Союз потребителей России много лет добивался отмены его запрета в нашей стране, так что могу сейчас с чистой совестью говорить и о смысле этих слов, которых вы не встретите ни в одном правовом акте, и о новом законе.

Параллельный импорт — это краткое обозначение ввоза в страну товаров, маркированных признаваемыми в данной стране товарными знаками (брендами), без получения разрешения на это от правообладателя, владельца товарного знака. В нашем Гражданском кодексе есть статья 1487 с названием «Исчерпание исключительного права на товарный знак», которой установлено, что «не является нарушением исключительного права на товарный знак использование этого товарного знака другими лицами в отношении товаров, которые были введены в гражданский оборот на территории Российской Федерации непосредственно правообладателем или с его согласия». Следовательно, если правообладатель не ввез в Россию сам и не давал своего согласия на ввоз сюда продукции, защищенной его товарным знаком, то такой ввоз (параллельный импорт) признается нарушением и должен пресекаться органами власти, а виновные в нем лица должны наказываться. Что же касается ввезенных товаров, согласно статье 1252 ГК РФ они «считаются контрафактными и по решению суда подлежат изъятию из оборота и уничтожению без какой бы то ни было компенсации, если иные последствия не предусмотрены настоящим Кодексом».

Тут надо отметить, что четвертая часть ГК РФ, где находятся эти статьи, была принята только в 2006 году, а до этого такие вопросы регулировались Федеральным законом «О товарных знаках, знаках обслуживания и местах происхождения товаров», отмененным после того, как его основные нормы перешли в Гражданский кодекс. В том числе и эта норма, сформулированная иначе, но по смыслу именно такая: у правообладателя есть «право первой ночи» с торговцами страны, где хотят покупать продукцию под его товарным знаком. На языке юристов это называется «национальный принцип исчерпания исключительного права на товарный знак», в отличие от международного принципа, согласно которому исключительное право правообладателя исчерпывается в момент, когда его товар был законно ввезен в любую страну мира. А еще есть региональный принцип. Когда исчерпание происходит в момент законного ввоза такого товара на территорию любой страны данного региона, например Европейского союза с его 27 членами.

Не следует думать, что национальный принцип исчерпания исключительного права на товарный знак унаследован Российской Федерацией от СССР или был установлен в нашей правовой системе с самого начала. В Советском Союзе была монополия на внешнюю торговлю, легальный импорт товаров осуществлялся исключительно по договорам уполномоченных государством организаций с экспортерами, которые руководствовались своими национальными законами, так что в правовом регулировании этого вопроса вообще не было нужды. В Российской Федерации же в 1992 году был принят упомянутый выше закон «О товарных знаках», которым был установлен международный принцип исчерпания исключительного права на товарный знак, точно так же, как в США, Китае, Японии, Индии, Канаде и многих других странах. Из 15 крупнейших по уровню ВВП экономик мира международный принцип действует везде, кроме четырех стран Евросоюза, где установлен региональный принцип, России, а также Бразилии, где национальный принцип действует только в отношении правообладателей из стран, с которыми не установлены договоры о применении международного принципа.

Международный принцип, допускающий параллельный импорт, очень стимулирует конкуренцию, не позволяя зарубежным правообладателям диктовать российским импортерам и продавцам своей продукции цены и условия продажи, а также послепродажного обслуживания и ремонта, что сдерживает конкуренцию между ними и искусственно ограничивает возможности потребителей выбирать продавцов и сервисы. Именно поэтому обладатели мировых брендов, которых наши власти в начале 2000-х активно призывали размещать свои производства в России, хотя бы конвейерную сборку конечной продукции, ставили условием своих инвестиций в нашей стране отказ от международного принципа. И добились своего: в конце 2002-го такая поправка была внесена в закон «О товарных знаках», а в 2006-м она перекочевала в новую четвертую часть ГК РФ.

В те годы я был депутатом Государственной думы и вместе с коллегами голосовал за эти изменения, увы, не понимая их смысла и последствий. Но вскоре понял, узнав, что зарубежные модели автомобилей у нас продаются дороже, чем во многих других странах, а их владельцы, нуждаясь в ремонте или техобслуживании, теперь вынуждены выбирать между официальными дилерами автоконцернов, где очень дорого, и «гаражными» мастерскими, где в разы дешевле, но у них нет легального доступа ни к разрешенным производителем запчастям, ни к технической документации. И при этом 80 процентов послегарантийных машин обслуживались именно у «народных умельцев». Тогда мы впервые обратились в ФАС с призывом вернуться к прежней норме и узнали, что антимонопольное ведомство тоже этим озабочено и выступает за возвращение к международному принципу. Но ни тогда, ни позднее правительство не прислушалось ни к мнению ведомства, ни к мнению представителей потребителей.

У нас теперь нередко вспоминают поговорку «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Именно так случилось с параллельным импортом — о нем вспомнили, когда под угрозой оказался ввоз в Россию многих товаров, остро необходимых как для конечного потребления, так и для производства другой нужной продукции. И уже 8 марта был принят закон, дающий правительству право в течение 2022 года принимать определенные решения, идущие вразрез с нормами законов, в том числе о перечне «товаров (групп товаров), в отношении которых не могут применяться отдельные положения Гражданского кодекса Российской Федерации о защите исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности, выраженные в таких товарах, и средства индивидуализации, которыми такие товары маркированы». А 29 марта вышло постановление правительства с поручением Минпромторгу утвердить такой перечень по предложениям федеральных органов исполнительной власти с условием законного введения включенных в перечень товаров в оборот за пределами территории Российской Федерации правообладателями или с их согласия (предполагается, что это условие исключит законный ввоз в Россию подделок брендов). Такой перечень Минпромторг утвердил приказом от 19 апреля, в нем более полусотни групп товаров, от игрушек до ядерных реакторов, и с 6 мая, когда этот приказ зарегистрировал Минюст, все товары из этого перечня можно законно ввозить на территорию России, приобретя их в любой стране, где они законно продаются.

Зачем же тогда понадобилось правительству вносить, а Думе принимать еще и новый закон о том же самом? Мне, признаюсь, это непонятно, и в пояснительной записке к нему никакого объяснения нет. Возможно, из тех соображений, чтобы норма Гражданского кодекса заменялась не цепочкой «закон — постановление правительства — приказ министерства», а непосредственно нормой закона. Однако в ГК РФ национальный принцип исчерпания исключительного права на товарный знак до сих пор не заменен на международный, его действие лишь временно приостановлено до лучших времен возвращения в Россию ушедших брендов. Поэтому, с точки зрения ответственных бизнесменов, серьезно вкладываться в организацию параллельного импорта рискованно: в любой момент он может вновь оказаться под запретом. Думаю, такое опасение существенно снизит эффект от принятых властью решений.

Потребителям же надо понимать, что до тех пор, пока в ГК сохраняется такая норма, производители параллельно импортированных товаров не будут признавать своих гарантийных обязательств и обязанностей обеспечить возможность их ремонта и технического обслуживания. Значит, претензии реально можно будет обращать только к отечественным продавцам и импортерам, которые, будучи не в состоянии отремонтировать, а нередко и заменить некачественный товар, должны будут вернуть потребителю его стоимость. И эти расходы изготовитель некачественных изделий им уже не возместит, как прежде, когда сам был поставщиком, так что придется заложить их в розничные цены, которые, скорее всего, вырастут.

Что же касается государства, не могу понять, как оно может, определяя своей главной задачей защиту суверенитета страны, добровольно сохранять уникальную зависимость экономики и потребителей от разрешения зарубежных производителей товаров, продающихся по всему миру, продавать их еще и в России.